В 1996 году, на пороге исторического решения России о введении моратория на смертную казнь, в тюрьме особого назначения появляется новый надзиратель по имени Константин. Его работа, связанная с исполнением высшей меры наказания, изначально воспринимается им как рутинная обязанность, однако встреча с отцом одной из жертв преступников кардинально меняет его взгляды. Этот скорбящий родитель, переполненный болью и жаждой возмездия, открывает Константину горькую правду – у близких погибших есть неутолённое право на свершение правосудия, которое система отнимает у них в последний момент. Под впечатлением от этой встречи у Константина рождается дерзкий и циничный план, который он, заручившись поддержкой некоторых коллег, решает воплотить в жизнь. Он создаёт нелегальную схему, своего рода бизнес на аутсорсинге, где родственники жертв получают возможность лично привести приговор в исполнение над осуждёнными, заплатив за это определённую сумму.
Изначально эта идея кажется Константину и его сообщникам не только прибыльным предприятием, но и своеобразным актом восстановления высшей справедливости, возвращением права на месть тем, кого государство лишило этой возможности. Однако очень скоро иллюзии рассеиваются, и на поверхность всплывает неприглядная правда. Как только в дело вступают крупные денежные суммы, сама концепция справедливости начинает размываться и подменяться алчностью. Система, созданная для утоления боли родных, быстро превращается в бездушный конвейер смерти, где человеческие жизни становятся разменной монетой, а принципы отступают перед возможностью лёгкой наживы. Находятся те, кто готов переступить через любые моральные барьеры, увидев в чужом горе источник обогащения. Константин становится свидетелем того, как его изначальная, пусть и спорная, идея о восстановлении баланса полностью извращается, порождая лишь новую волну цинизма и коррупции. Он понимает, что деньги и подлинная справедливость – вещи несовместимые, и его бизнес, начатый с благой, по его мнению, цели, оборачивается лишь ещё одним преступлением, стирающим грань между палачом и жертвой, между законом и произволом.